Ольга

«Да Вы посмотрите мои старые фотографии! Никто ведь не верит, что там — я!», — улыбается девушка. Да, действительно: на фото запечатлен совершенно другой человек. Первое, на что обращаешь внимание — это выражение лица, и — глаза. У женщины из прошлого на лице разочарование, и глаза — усталые, погасшие. А эта, что рядом со мной, сияет, будто душа светится изнутри. Вижу на одном из снимков хорошенькую темноволосую девочку в красивом платье: «Кто это?». Оказывается, есть у нашей героини такая радость: чудесная десятилетняя дочь Маша. И она постоянно звонит маме по любому поводу: зуб ли вырвали, или туфли бабушка купила, сразу — маме.

Раз уж контакт налажен, начинаем разговор сначала, — про жизнь. «Зовут меня Олей, родилась в Невинномысске почти тридцать лет назад, — начинается повесть.- Появилась на свет желанной, в благополучной и полной семье: папа, мама, старший брат». Хороший отец у Ольги — добытчик, как и положено настоящему мужчине. На все руки мастер, работал он везде, чтобы должным образом обеспечить семью: и столяр, и слесарь. Но маленькая Оля всегда тянулась больше к маме, а той тоже постоянно не было дома (в те времена всем нужно было работать). Старшему брату надоедало постоянно возиться с сестренкой, и он убегал к друзьям при малейшей возможности. Оставался малышке огромный родной двор, где ей всегда были рады. «„Ах, как хочется вернуться, ах, как хочется ворваться в городок! На нашу улицу в три дома, где все просто и знакомо, на часок. Где к друг другу ходят в гости, где нет зависти и злости, милый дом. Где рождение справляют и навеки провожают всем двором…“, -знаете, когда слышу эту песню из передачи „Городок“, сразу ностальгия накатывает: ведь двор — это был особый мир, где и вправду постоянно ходили друг к другу в гости, — вздыхает наша героиня.- И слова такого не подберешь, настолько сердечными, теплыми были отношения. Потом, как водится, все разъехались. И я всю жизнь хотела вернуться на круги своя, искала таинственную дверь в то счастливое прошлое, как в старой сказке Андерсена. Когда переехали в другой район, нашла двоих таких же, как сама, неприкаянных, и мы стали строить свой мир».

Но в мире том уже не было прежней гармонии. Встречались, бродили, ходили на Кубань купаться подальше от людей — один из новых знакомых стеснялся полученного в аварии шрама. Тогда, с этой аварии, все и началось. «Кайф» от наркоза и таблеток пострадавшему понравился, и требовал адекватной замены. Поэтому дружная троица довольно быстро пристрастилась к анаше, и потекла иллюзорная жизнь со своими радостями, заключающимися в уходе от нее же. С одним из ребят, Арменом, постепенно сложились более тесные отношения и однажды, когда Ольга в очередной раз поссорилась с родителями, он сказал такие красивые слова: «Настанет такое время, когда я заберу тебя навсегда». Она стала ждать, когда оно придет, это счастливое время. Но сначала любимого посадили, потом он ушел в армию. Невеста, вопреки общественному мнению, верно ждала своего солдата: старательно училась в техникуме, и сидела дома — ни тебе девичников, ни дискотек. Ради него шла на любые жертвы: не нравится Армену подруга, с которой выросла — что ж, нужно с ней расстаться. Ведь этот мужчина теперь хозяин ее судьбы, с ним Ольга собиралась встретить старость. Только родители ее не благословляли этот союз, не нравился им будущий зять.

Потом была пышная свадьба, и, как положено — первая брачная ночь. Все так красиво, романтично! Через короткое время, когда Оля была на втором месяце беременности, муж молча собрал вещи, и, ничего не объясняя, ушел от нее навсегда. Красивые слова его оказались всего лишь словами.

Как она пережила это тогда, в двадцать лет? Желала ли ребенка, которого носила под сердцем? Многого Ольга не помнит, таким огромным было потрясение. Но видится одно: ночью ее будили женщины, лежащие в палате на сохранении рядом, потому, что громко плакала во сне и била себя по животу: «Мне было так обидно за себя: у меня украли любимого! Была, оказывается, женщина старше меня, которая его переманила. Но соседки по палате посоветовали: „Оставь все, как есть. Будь выше, и когда-нибудь ты благословишь его уход“. И действительно, теперь я благодарна этому человеку за дочь и за то, что он навсегда ушел из моей жизни. Встречаемся, как друзья — давно все отгорело, отболело».

Дочь… Оля и не знала, как беззаветно будет любить это крохотное существо с глазами — сливами, пока чуть не потеряла свое дитя. Так случилось, что после ссоры с отцом, которого все время раздражал плач младенца, ушла из дому жить к подруге. От эмоционального потрясения пропало грудное молоко, а резкая смена питания вызвала у грудничка обильный стул и обезвоживание. Когда приехала «Скорая», тоненькие вены девочки лопались под иголкой, еще бы сутки… «Было страшно, когда Маша, такая маленькая, плакала за дверью реанимации. Тогда я поняла, что дороже дочки у меня никого нет».

Время лечит душевные раны, и однажды встретила Ольга замечательного парня. Было это на черноморском побережье, и виделись они только один день, но говорили, говорили…Будто сошлись, наконец, родственные души, и не могли выговориться. Долгие пять лет прожили вместе, и хорошего было много за это время, и плохого. Довольно скоро Оля стала замечать что-то ненормальное в поведении Виталия — тогда он только начал колоться оттого, что никак не мог найти себя. Шла перестройка. После тюрьмы (по молодости подделал накладные) вышел Виталий, но время было упущено: бизнес, знакомства — все кануло в Лету. В тридцать три года хотелось иметь свое дело, семью, покой, но ничего, абсолютно ничего не получалось. Бездушное общество не прощает падений. И человек нашел свой способ ухода от действительности: наркотики давали душевную легкость, освобождали от необходимости задумываться о будущем. Ольга стала бороться за него: любила она, как и жила, с открытым сердцем, и всему верила. Когда Виталий «перекидал» полгорода и не стало семье покоя ни от милиции, ни от кредиторов, и под покровом ночи, они, как воры, сбежали из Невинномысска. В Пятигорске состоятельные родители мужа купили им квартиру и все время помогали материально.

Ведь в чужом городе не было работы, друзей. Но одно радовало: Виталик, тяжело «перекумарив», перестал колоться. В это время было ему так тяжело, так плохо, что частенько посреди ночи мужчина уходил и ложился на холодный пол в кухне. А она, то ли подруга, то ли жена, сворачивалась в клубочек под боком и слушала, слушала его интересные рассказы: как жил раньше, как сидел в тюрьме — что там и как. «А как там?» — «Да, как и везде: люди создают искусственные проблемы, которые потом сами же и решают». Он много занимался с Машей, учил ее читать, писать — был настоящим папой. Девочка и выросла на его плечах. Все были счастливы, кроме родителей Оли, которые проклинали нового зятя: «Что ты делаешь, не видишь — он же наркоман! Смотри, сама не попади в это болото!» Вскоре опасения сбылись, и на своем опыте испытала их дочь, какая же это коварная болезнь — наркомания. Стоило Ольге уехать на три дня (нужно было ухаживать за матерью после тяжелой операции), как Виталий сорвался. Просто встретил знакомого, который раньше тоже имел все (был барменом в гостинице «Интурист»), а потом потерял — его неожиданно уволили. Парень чувствовал себя выброшенным за борт удачи и страшно переживал, тщетно пытаясь найти достойную работу в маленьком курортном городе. От бессилия что-либо изменить в своей жизни и начал колоться: в общем, встретились два «одиночества». Какая-то заевшая карусель получилась, когда начала колоться и Оля. «Виталику и его друзьям нравился наркотик, они за него все были готовы отдать. И я видела, что в очередной раз, как карточный домик, рушится моя семья, и рассуждала так: „Я сильная, и он меня любит. Вот „подсяду“, он увидит, как мне плохо — сразу бросит эту гадость! “ Но наркотик действует на всех одинаково, несмотря на чьи-то благие намерения. И единственное средство не заболеть зависимостью, это быть от него подальше. Не пробовать. И однажды их совместному существованию пришел логический конец: муж не пришел домой ночевать. Когда позвонила мать, Оля, вся в слезах, кричала ей в трубку: „Мама, я не могу так больше! “. Утром приехали родители, и на этом закончилась мучительная пятигорская эпопея. Но мир в видении молодой женщины уже исказился, как отражение в кривом зеркале.

Не зря говорят, что нельзя войти в одну реку дважды. Вроде и вернулся человек в родной город, но там-то все изменилось: друзья и знакомые женились, вышли замуж, как-то устроились, и жили своими интересами. „А я осталась, как ненужный овощ на грядке. От обиды за упущенные годы захотелось все наверстать — и сразу! “, — объясняет Ольга свой приход в наркобизнес. Калейдоскопом замелькали в новой жизни милиционеры, трассовые девчонки, смотрящие, бизнесмены. И если среди уголовников она видела определенную справедливость (в их среде были „понятия“ — грани, за которые человек не выходил из уважения к самому себе), то в мире бизнеса вообще отсутствовали какие-либо моральные ограничения: уничтожать, так уничтожать; топить, так топить. И она стала использовать людей, никого не щадя.

Потом был суд. От заключения спас малолетний ребенок — дали три года с отсрочкой. Это был пик ее уголовной карьеры. За ним ожидало неминуемое падение.

Родители, узнавшие на суде о наркотиках, пытались спасти дочь: отправили в частную наркологическую клинику на Кубань. Но при клинике не было реабилитационного центра, и, вернувшись, Ольга опять начала колоться. Мать с отцом забрали внучку к себе: из-за перепадов в настроении матери девочка стала раздражительной, часто плакала. Стала хуже учиться. Саму Ольгу, отчаявшись, повели на прием к православному психологу. „Я очень благодарна за это маме, ведь тогда что-то перевернулось во мне, — вспоминает она.- После тестирования женщина-психолог дала чистый лист бумаги, и попросила: „Посредине напишите: „Я“, а вокруг — имена тех, кто сейчас рядом с вами“. Я смогла написать только два слова: „дочка“ и — „мама“. Остальное — пустота. Психолог, увидев это, посмотрела на меня с таким сожалением! И громко, внятно произнесла: „Бог. Муж. Дети. Родители. Работа. Друзья“. Когда душа моя опять заболела, я вспомнила, что первым она назвала Бога, и попросила маму сходить со мной в церковь“.

Там, на двери, висело объявление: „Спасо-Преображенский центр реабилитации наркозависимых примет в дар стиральную машинку“.

Это объявление было для Олиной матери, как удар молнии. Она стала ходить на собрания центра, беседовать со Станиславом Горяиновым, его руководителем в Невинномысске. Ольга же не вникала, что это за центр, и зачем он ей нужен. Сколько сил потратил Стас, как самоотверженно боролся он за этого человека! Разговаривал с ней и Николай Новопашин, когда приезжал из Ставрополя. Многоопытные ребята видели перед собой обычную наркоманку, что оскорбляло женщину: она ценила себя выше. В конце концов гордыня победила: разругалась с обоими, и, махнув рукой, собралась уезжать на заработки в Москву. Мать, услышав это, упала перед дочерью на колени и разрыдалась: „Не уезжай! “ Оля кричала на нее: „Ты что, вообще приболела? Мне не нужны жертвы, мама, я не хочу туда! “ На мой вопрос, почему же она так сопротивлялась, моя визави ответила так: „За последние годы я разучилась доверять, а здесь нужно было довериться всецело почти незнакомым людям, и круто изменить свою жизнь. Было страшно ступать на незнакомую почву, не проверив все заранее“. Но мать так плакала, так просила ее, что дочь закрыла глаза на свои страхи, и стала готовиться со Стасом к реабилитации. Перелом произошел, когда однажды прочла молодая женщина в Евангелие (Мтф,5) о законах блаженства: что нищих духом, миротворцев, кротких, смиренных приимет Господь. Слова эти потрясли ее. «Но ведь и я когда-то была кроткой, смиренной! И я умела прощать, была миротворицей, пока это жуткое зло не вошло в мою жизнь!»- досадовала Ольга, готовая теперь отвоевать себя, прежнюю, у сатаны, коварно пробравшегося душу. Так открылись ее глаза. В Священном Писании для каждого из нас найдется особое слово, нужно только открыть его.

В конце июля 2005 года Ольга стала первой из зависимых женщин реабилитационного центра. Болела, и все время просила помолиться за нее братьев и сестер: тогда становилось почему-то ощутимо легче. Особенно благодарна она Анатолию Панкову, который стал ей поистине родным человеком. Брат сидел с ней иногда до трех часов ночи, спасая от бессонницы и депрессии, и рассказывал о Боге. Сам Анатолий вспоминает: «Ольга была, словно чистый лист, на который благодатно ложилось каждое божье слово. И оживала на глазах — благодать сходила на мятущуюся душу».

«Было тяжело даже физически: когда я стояла перед иконостасом во время молитвы, то дрожала, с меня семь потов сходило, и все время хотелось сбежать. Вот когда человеку нужно взять всю свою волю в кулак, и выстоять. Кроме того, мучительно хотелось курить, — свидетельствует Ольга.- И каждый, кто находился тогда рядом со мной, старался помочь хотя бы советом. Ведь насколько мы здесь разные, настолько и одинаковые. Просто одни прошли этот путь раньше, и могли поделиться опытом в надежде: вдруг ты почерпнешь что-то для себя, и тебе станет легче. Причем не только в плане телесном: для любого брата, сестры твое пробуждение к Богу — самая большая награда».

Когда в обитель приехала следующая девочка, атмосфера братства сказалась и на Оле: она почувствовала перед новенькой такую огромную ответственность, будто одним своим примером могла помочь ей. И целую неделю новенькая пробыла в благодати, хорошо себя чувствовала, но потом на службе в церкви неожиданно сорвала с себя крест — будто что-то темное душило ее, и начала рыдать. При этом все тело ее содрогалось, так выкручивали эту девочку бесы. «После этого ее так „закумарило“! — вспоминает Оля.- И я спросила братьев: почему так случилось?» — «А ты за нее молилась?» — «Ну, как бы так, особо и не молилась…» — «Ну, ты сама еще слабая! “, — таким был ответ. А когда я горячо помолилась Богу за сестру, то будто часть боли взяла на себя, и меня снова закрутило. И рвота началась, и суставы на ногах выламывало — все, все по новой… Зато девочка пошла на поправку. Поэтому-то именно мы нужны здесь, в центре: ведь тот, кто не пережил ломку сам, не может помочь другим. Наркомания — это даже больше, чем обычная болезнь типа гриппа или ветрянки. Это — внутреннее состояние, другое измерение». Так вот началось ее служение, заключающееся в реальной помощи сестрам, в молитвенном труде ради их исцеления. «Олино сердце всегда открыто для нас», — сказала мне одна из послушниц обители.

В жизнь нашей героини закончились, наконец, метания, и от внутреннего спокойствия засияли глаза, заискрилась улыбка на лице. Радуется Ольга и успехам дочери: та теперь лучшая ученица в гимназическом классе. Но настоящее счастье испытывает мать оттого, что в прошлом году Маша пошла в воскресную школу — теперь с девочкой всегда будет Господь. «Может, и меня Он пожалел только для того, чтобы дочь моя познала Его животворящую силу, — говорит наша героиня сквозь слезы.- Хочется, чтобы через нее пришли к Богу и брат, и отец, который так дорожит своей внучкой. Теперь я знаю, что только с верой все может вернуться на круги своя. И я часто представляю, как возвращаюсь домой, открываю дверь, а там невыразимо тепло: вернулась любовь, которой в семье мне так не хватало. И хотя я пока не могу быть вместе с дочкой, но своими молитвами всегда буду незримо поддерживать ее, маленькую мироносицу. Только бы самой удержаться, только бы выстоять! Смогу ли я, даст ли Господь силы?».